Жизнь на селе → Очередь за достоинством. Работники КФХ ездят на служебных автобусах, бреют бороды и не сквернословят
Фермерское хозяйство Николая Юзефова относится к крупным, в нём 3 900 га земли. Но главная его отличительная особенность в другом. Здесь наряду с традиционными зерновыми выращивают и овощи. Причём не на десяти сотках для собственных нужд, а на 800 га – для реализации.
Кто знаком со спецификой товарного овощеводства, тот поймёт, насколько хлопотно, насколько обременительно такое сочетание. Между тем сам Николай Николаевич видит в этом фактор финансовой устойчивости хозяйства.
Шантаж не прокатит
В фермеры Николай Юзефов подался довольно поздно – в 2003 году. До этого он, выпускник Азово-Черноморского агроинженерного института со специальностью инженер-техник-механик-организатор, проявил себя как умелый организатор. Поэтому ему чаще и доверяли самостоятельный участок: управляющий отделением в совхозе, бригадир полеводческой бригады, начальник подсобного хозяйства «Райсельхозтехники», зампредседателя рыбколхоза по сельскому хозяйству (выращивание зерновых, свиноферма). Везде ему сопутствовал успех: урожаи и привесы получал среди аналогичных подразделений самые высокие. А следом поступали новые предложения служебной лестницы.
Реализацию продукции Юзефов держит в своих крепких крестьянских руках до сих пор. Это несмотря на приличный штат специалистов в КФХ: три агронома, инженер и другие.
Так он рос в рамках колхозно-совхозной системы, пока она окончательно не рухнула. Тогда и организовал своё маленькое фермерское хозяйство на 30 гектарах арендованных земель (из фонда перераспределения). Купил по дешёвке списанные трактора МТЗ и ДТ, знания инженера помогли довести их до рабочего состояния. Занимался, как и большинство, зерновыми, понемногу расширяя угодья. Но через пару лет по соседству развалился овощесовхоз с его поливными землями и старыми дождевальными машинами. Оставшийся без работы агроном совхоза Сергей Воронов предложил Николаю Юзефову взять 30 га орошения под раннюю картошку.
– Он сказал, что готов применить отлаженную технологию, гарантирует хороший урожай, но попросил избавить его от сбыта этого урожая, – рассказывает Юзефов. – Я понимал его обеспокоенность: в наших совхозах умели выращивать овощи, но абсолютно не умели их продавать. Поэтому красные поля с запаханными помидорами, зелёные плантации замёрзшей капусты были привычными картинами.
С Вороновым фермер условился так: за выращивание картофеля и оговорённый урожай он достойно заплатит агроному, а реализацией займётся сам.
Картошка уродилась в тот сезон на удивление крупная. Каждый гектар дал по 400 центнеров. Но куда больше удивила агронома Воронова и его товарищей быстрая распродажа всех выращенных клубней, причём по самым выгодным ценам.
– Торговать я научился ещё в детстве, – раскрывает секрет Николай Юзефов. – С 12 лет продавал на рынке молоко, сметану, мясо со своего подворья. Это была не формальная обязанность. Сам водил гусей, сам доил корову, поэтому знал цену своему труду. И научился разбираться в психологии торговли. Это, между прочим, тонкая наука. Если сумел познать – иди торгуй. Если нет – лучше не берись: прогоришь.
Реализацию продукции Юзефов держит в своих крепких крестьянских руках до сих пор. Это несмотря на приличный штат специалистов в КФХ: три агронома, инженер и другие.
У Юзефова девиз: «Мы не ждём покупателей, мы их ищем». Следуя ему, руководители КФХ во время уборки картофеля и лука имеет расписанную как минимум на два дня вперёд очередь загрузки фур и продаёт до 400 тонн урожая ежесуточно.
– Такой порядок позволяет нам выдерживать оптимальные сроки уборки и исключает шантаж жуликов-перекупщиков, – аргументирует Николай Николаевич.
Про жуликов я слышал и раньше от многих овощеводов. Скажем, заказал тебе перекупщик 20 тонн картошки, договорились о цене. Клубни убрали, расфасовали в мешки. А он приезжает и давай сбивать цену. Мол, эта картошка мельче, чем показывали вчера. Обычно ранний картофель убирают в июльскую жару. Держать его выкопанным на поле при высоких температурах – значит погубить. Поэтому картофелеводы часто уступают таким шантажистам, сбывают урожай за полцены.
С Юзефовым такие уловки не проходят. «Забракованный» капризным клиентом товар тут же забирает следующий очередник, иногда даже со скидкой – в назидание проходимцу.
– Но это не значит, что я могу совать в сетки что попало и пренебрегать другими интересами клиентов, – делает оговорку фермер. – Если я записал на сегодня под погрузку 20 фур, то наш коллектив будет работать до полуночи, а задание выполнит. Исключение – дождь, тут уж ничего не поделаешь.
Ориентируясь на пожелания постоянных клиентов, Николай Юзефов расширил линейку сортов – от ранних до позднеспелых. И теперь у него непрерывный летне-осенний конвейер сбора урожая с овощных грядок. Картошку начинает продавать в конце июня, а заканчивает в ноябре, лук – с июля по ноябрь.
– Да, в пору массового созревания этих культур у других огородников я проигрываю – получаю минимальную прибыль или даже работаю в ноль, – соглашается фермер. – Зато выигрываю в другом: у меня появились солидные клиенты, прочно привязанные к моим объёмам и моему конвейеру. Выгоды обоюдные: у них – надёжный производитель на весь сезон, у меня – гарантированные каналы сбыта.
Лук пшеницу страхует
Соседство зерновых плантаций с овощными Николай Юзефов называет сегодня фактором финансовой устойчивости хозяйства. Ссылается на примеры, когда цены на картошку и лук падали до минимума, а на пшеницу и ячмень при этом держались у максимальных отметок. Но чаще всё же были сезоны, когда зерно продавали почти задаром, зато выручали овощи. Получается, что лук в КФХ страхует пшеницу.
Самым рентабельным в 2012 году (данные за 2013-й на тот момент ещё не подготовили) был ячмень – больше 100%
Вместе с финансистами хозяйства мы попытались вникнуть в доходность различных культур, которые здесь выращивают. Пришли к выводу: самым рентабельным в 2012 году (данные за 2013-й на тот момент ещё не подготовили) был ячмень – больше 100%. Высокую рентабельность продемонстрировали и прочие зерновые – пшеница, горох. А картофель и лук плелись в хвосте по этому показателю. Но вот что любопытно: овощной гектар оказался в разы прибыльнее зернового. Об этом можно судить из таблицы № 1.
Возник вопрос: почему же фермер не наращивает овощной ассортимент, коль эти продукты приносят такую отдачу? Ведь при богатом выборе будет ещё больше постоянных клиентов, возможности сбыта расширятся.
– Поначалу мы выращивали несколько культур, в том числе морковь, капусту, – отвечает Николай Николаевич. – Но затем оставили только картофель и лук. Когда у тебя большие объёмы, то все процессы (посадка, обработки, уборка, сортировка, мойка, фасовка) должны быть по максимуму механизированы. Иначе просто не успеешь. При этом для каждой культуры нужны свои посадочные, уборочные, сортировочные, моечные машины. А каждая такая машина стоит миллионы. Вот я и решил: лучше меньше ассортимент, зато в ногу с прогрессом.
Мы заглянули в ангары, где хранится техника. Увидели мощные трактора «Джон Дир», импортные картофелесажалки, уборочные комбайны, сортировочную линию ценой 15 млн рублей и многое другое, что позволяет убирать и отгружать те самые 20 фур в день.
С трактористами на одном языке
Впрочем, непрерывный пятимесячный овощной конвейер – понятие настолько ёмкое, что машины в нём – только одно из звеньев. Чтобы вернуть крупные вложения в луковый или картофельный гектар, нужны прежде всего дисциплинированные и знающие кадры. Юзефов любит цитировать наблюдательного агрария, который говорил: 10 трактористов сеют на одинаковых тракторах, одними сеялками, семенами из одного вороха, а урожай у всех получается разный. Вот что значит уровень мастерства, уровень ответственности.
В КФХ Юзефова работающих на постоянной основе 90 человек. Большинство из них заняты как раз в трудоёмком овощеводстве.
Наведавшись в мастерские, где шёл ремонт техники к весне, мы застали в них десятки людей, возившихся у агрегатов. Никто не шлялся без дела, не «забивал козла» в курилке. Рабочие имели одинаковые спецовки, были пострижены и побриты. Их увлечённость, деловой и одновременно доброжелательный настрой угадывались во всём, в том числе в ответах на наши вопросы.
– Живу в посёлке Вершинном, но на работу и обратно добираюсь автобусом фермера. Это удобно, – рассказал водитель бензовоза Александр Федоткин.
– Зарплата даже зимой у нас 20 тысяч, – отметил механизатор Александр Денисов. – А работать на тракторе «Джон Дир» – удовольствие. Кондиционер, компьютер. Юзефов нам даже магнитолы в кабинах дополнительно поставил.
– «Тормозков» с едой сюда никто из нас не возит, – признался водитель «Камаза» Виктор Нечитайлов. – Здесь, на фермерской фазенде, своя столовая, нас кормят вкусными обедами бесплатно. А во время полевых работ и ужин подают.
В мастерских было тепло от дизельной печки, в отдельной комнате – цивильный туалет, какой не в каждой колхозной конторе сыщешь, в бытовке – индивидуальные шкафчики для переодевания в домашнюю одежду. Словом, всё сделано с уважением к работнику.
– Я сам сын тракториста, – объяснил Николай Юзефов. – С малолетства вместе с отцом пахал и сеял, даже спал в кабине. Знаете, когда мне выдали трудовую книжку в совхозе? Когда мне было 15 лет. В порядке исключения, как награду. Первая запись в ней – тракторист. Поэтому мы с механизаторами говорим на одном языке.
Когда коллеги-предприниматели начинают жаловаться на кадровый голод в селе, Юзефов спрашивает: «А сколько ты платишь трактористу?» Обычно называют ставки в 7-10 тысяч. Мол, таким бездельникам, пьяницам, ворюгам и этого много. Юзефов возражает: «Поставь себя на его место. У него такая же семья, такие же, как у тебя, дети, которых кормить-одевать и учить нужно. Ты по заграницам ездишь, а на зарплате людям экономишь».
10 лет без перегара
Кадры для своего КФХ Николай Николаевич подбирает лично. Заявления на его рабочем столе говорят об очереди соискателей, сформированной самотёком. Но фермер предпочитает всё же другой способ подбора. Едет по окрестным сёлам и хуторам и расспрашивает местных жителей о горячих в работе, как он сам говорит, «хватучих» людях. И затем предлагает условия, от которых трудно отказаться: достойный оклад, не зависящий от времени года, доставка на работу и обратно, бесплатные спецовки и питание, запас овощей семье на зиму… Если всё суммировать, вкруговую выходит 27-28 тысяч ежемесячно.
– Иногда я беру из работящей сельской семьи просто крепкого парня без специальности, а затем подсаживаю его к опытному трактористу, – приводит пример фермер. – Пока не ошибался.
Порядки в КФХ суровые. Табу на пьянство – все 10 лет. Попался – потерял работу. Воровать крайне накладно. Бухгалтер Галина Жердева провела хронометраж, сделала замеры, расчёты и выдала свои нормативы по расходу горючего, они существенно отличаются от раздутых советских норм, по которым многие у нас до сих пор работают. В результате экономия солярки по хозяйству в сезон полевых работ достигает 15 тонн в месяц. У механизаторов исчез соблазн поехать налево, слить горючее.
Склонность что-то стащить проявляется здесь обычно лишь у новичков. Но, заплатив за украденную отвёртку в троекратном размере, они не зарятся больше на чужое.
– У меня нет механизаторов, которые пререкаются, дискутируют с начальством по поводу той или иной работы, – категоричен Николай Юзефов. – Твоя задача – точно и в срок исполнить указание специалиста. Философствовать дома будешь.
Беспрекословное подчинение комсоставу по армейскому образцу не значит бесправия и унижения рядовых. Специалистам категорически запрещено обзывать подчинённых, ругать матерными словами. За это следует либо строгое наказание, либо увольнение, чему уже есть пример. Своеобразный дресс-код работника КФХ – спецовка, бритое лицо, стриженые волосы – тоже призван подчёркивать достоинство кадров низового звена. Это только толстокожим начальникам кажется, что работяге всё равно, на каком языке ты с ним разговариваешь.
Недавно к Юзефову обратился с просьбой о трудоустройстве механизатор из хозяйства, где зарплата ничуть не ниже, чем у фермера. Николай Николаевич удивился: «Зачем шило на мыло менять?»
– Когда тебя мразью называют, то деньги не держат, – ответил тракторист.
Детский хлеб
На протяжении четырёх лет Николай Юзефов привлекал на уборку картофеля и лука школьников из соседних сёл. Выделял школам горючее для заправки автобусов, детей в поле держал не больше четырёх часов – как и предусмотрено законодательством для несовершеннолетних.
– Мы подкармливали ребят пирожками из нашей столовой, а кроме того, по окончании короткой смены я расплачивался с каждым школьником – платил по 400-500 рублей. Только лентяи получали меньше, – вспоминает фермер. – С заработанными деньгами дети спешили в магазин. И что меня всякий раз поражало: покупали они не игрушки-безделушки, а хлеб и колбасу, чтобы отнести домой. О чём это говорит? Заботы у нашей сельской детворы куда приземлённей, чем у городских сверстников. Потому что село живёт бедно.
Открыть глаза чиновникам на реальное положение малоимущих призваны политические партии, общественные организации. Но, как убедился Юзефов, нередко они обслуживают интересы своего же руководства, а нужд простых людей не знают.
Другое подтверждение крестьянской бедности – звонки фермеру Юзефову сельских завмагов с просьбой хотя бы временно трудоустроить безработных жителей, задолжавших магазинам приличные суммы.
– Во многих сельских торговых точках сегодня есть особые тетради, куда сердобольные продавцы записывают отпущенные в долг товары, – поясняет Николай Николаевич. – Я видел эти списки. В них нет водки. Только продукты первой необходимости: батоны, сосиски, сахар.
Открыть глаза чиновникам на реальное положение малоимущих призваны политические партии, общественные организации. Но, как убедился Юзефов, нередко они обслуживают интересы своего же руководства, а нужд простых людей не знают.
– Каждый год мы раздаём бесплатно овощи через православные храмы и другие структуры, – приводит пример Николай Николаевич. – И вдруг узнаю, что совет ветеранов продаёт старикам нашу бесплатную картошку. Я возмутился и потребовал адреса членов этой организации: будем сами доставлять овощи к каждому двору. Со скрипом, но получили мы фамилии. Проехали по адресам, раздали сетки. Многие старики плакали от радости. Но вот что оказалось: из 90 ветеранов списка 45 уже нет в живых. А в совете об этом даже не знают.
Что касается школьников, то они больше не ездят на поля фермера Юзефова. Районный отдел образования запретил под предлогом борьбы с эксплуатацией детского труда.
– Знаю, что ребята из подшефных школ просятся ко мне, уговаривают учителей проехать полевыми дорогами, чтобы в районо не узнали, – говорит Юзефов. – Но педагоги боятся ослушаться и потерять работу. Я их понимаю.
«Остаюсь с господом»
Николай Юзефов изучал свою родословную и установил, что его предки – из польских дворян, перебрались во времена Екатерины сюда, на южнорусские земли. Здесь они окончательно обрусели, стали жить по казачьим традициям.
– Мои родственники – православные. Сам я крещёный. И детей своих покрестил. Случилось это ещё при советской власти, – рассказывает Николай Николаевич. – Узнали в парторганизации, и давай меня разбирать. Дошло до бюро райкома КПСС. Там даже спор вышел: надо ли меня наказывать по всей строгости, если я ударник коммунистического труда, вишу на доске почёта и прочее. Я им помог – положил партбилет и сказал: «Остаюсь с господом».
При всей нынешней занятости Николай Юзефов посещает храм, присутствует на службе. А весной, перед началом полевых работ, на фермерскую базу приезжает священник отец Дмитрий, чтобы отслужить молебен, благословить коллектив на предстоящий сезон, освятить технику. Для работников это стало важным событием. Они приезжают на своих машинах, чтобы батюшка освятил и их личный транспорт.
Аллергия на показуху у Юзефова с юных лет, когда он был свидетелем дутых советских починов и фальшивых рекордов.
– Вера укрепляет меня в стремлении жить по совести, – говорит Николай Николаевич. – Сам не беру взяток и другим не даю. В дни рождения чиновников не стою в приёмной с подарками, на их банкеты не хожу. Даже на совещания стараюсь не ездить, потому что их проводят для галочки, и народ на таких посиделках спит.
Как-то Николаю Юзефову позвонил районный начальник и сообщил новость: принято решение наградить почётными грамотами лучших работников твоего передового КФХ.
– Хорошее дело, – согласился Николай Николаевич. – Фамилии мы предоставим.
– Но к грамоте полагается денежный довесок, – замялся чиновник. – А средств у нас нет. Поэтому давай поступим так: ты передашь нам по десять тысяч на каждого, а мы их вручим вместе с грамотами.
– В таком случае не надо нам ваших грамот, – возмутился фермер. – Мы сами своих людей поощрим.
Аллергия на показуху у Юзефова с юных лет, когда он был свидетелем дутых советских починов и фальшивых рекордов.
– По соседству с нами убирало хлеб передовое звено, из которого лепили образец для всей области, – вспоминает Николай Николаевич. – Мы на старых комбайнах, они — на новых, нам запчастей нет, для них — по первому сигналу. У нас на обед по шмату сала и бутылке молока из дома, у них — пирожки из столовой и даже дефицитное пиво. Иногда они делились с нами излишками с «барского стола», потому что понимали абсурд происходящего. Вроде давно это было. Но с тех пор мало что изменилось. Нами по-прежнему правят извращенцы.
Лучший способ дистанцироваться от таких правителей — стать от них независимым. Николай Юзефов выкупил большую часть сельхозземель, которые обрабатывает. Теперь они — его собственность и определённый гарант независимости. Он не ходит с протянутой рукой за субсидиями и грантами. Разумеется, чиновники платят ему той же монетой. Несмотря на это – фермер последовательно идёт к своей цели.
– А цель у меня такая: создать сельхозпредприятие европейского уровня, – говорит Николай Николаевич. – Я тоже бывал у фермеров за границей. Но не для того, чтобы затем поохать: как там хорошо! А чтобы самому сделать не хуже.
По заявкам трудящихся
Перед отъездом мы побывали в фермерской столовой, расположенной в ветхом помещении базы совхозного отделения, ныне выкупленного Юзефовым. Убедились, что кормят здесь действительно вкусно. Все блюда — из натуральных деревенских продуктов. Даже компот, а точнее — взвар, был приготовлен из сухофруктов собственной сушки.
– Сначала мы готовили обеды только для своих работников, – рассказала заведующая столовой Наталья Прокопенко. – Но вскоре к нам стали проситься покупатели, которые приезжают на нашу базу за овощами. Им мы предлагали те же обеды, но платные. Сегодня это 150 рублей за три блюда. Желающих пообедать за такие деньги или купить у нас чай, кофе, другие напитки стало так много, что мы вышли на самоокупаемость, к чему несколько лет стремились.
А скоро столовая переместится в новое двухэтажное здание, которое сейчас в стадии отделки. Там, помимо того, будет банкетный зал, где смогут отмечать важные события, играть свадьбы работники КФХ, а также люди со стороны — на условиях аренды (фермерская база недалеко от города, к ней легко проехать). На втором этаже расположилась небольшая частная гостиница с номерным фондом на 26 человек.
– Всё это мы делаем, как бы раньше сказали, по заявкам трудящихся, – комментирует Николай Юзефов. – Например, ко мне много раз обращались водители фур, ожидающих загрузку: «Хочется отдохнуть по-человечески, а не в кабине». Если услуга востребована, она принесёт доход.
Востребованным обещает стать и современное овощехранилище, построить которое фермер Юзефов планирует в нынешнем году. Оно продлит сроки реализации урожая, в чём заинтересованы покупатели. А кроме того, позволит сберечь выращенное в случае природных катаклизмов, продать по выгодным ценам.
Фото Владимира Карпова
Опубликовано в журнале "Деловой Крестьянин"