Анализ, прогнозы, мнения → Насколько эффективно наша система поддержки АПК выглядит на фоне американской?
Аграрная политика США направлена на поддержку малого бизнеса, а не агрохолдингов. Так сложилось исторически – доля американских фермеров в общем объёме производства сельхозпродукции превышает 90%. О том, почему фермеры США сами отказались от субсидий на «гектар» и что такое в их понимании «управление рисками», в интервью «Крестьянину» рассказал директор по науке и товарным услугам ФармБюро штата Айова США Дейв Миллер.
Беседа состоялась во время всероссийского съезда АККОР, который проходил в конце февраля в Москве.
– Г-н Миллер, вы не первый раз в России, сейчас участвуете в съезде фермеров... Насколько отличаются формы поддержки американских аграриев и их российских коллег?
– Судя по тому, что на съезде говорили фермеры и чиновники, отличаются. У вас агрохолдинги получают гораздо больше поддержки от государства, нежели люди, работающие на земле. В Америке ситуация совершенно противоположная. Во-первых, у нас 92% всех производителей – это частные семейные фермы. Каждая в среднем обрабатывает около 400-500 га. Есть, конечно, и большие хозяйства. Но это скорей исключение, нежели правило, потому что Америку кормит частная семейная ферма.
Что касается видов поддержки, то изначально, исторически, субсидии выплачивались на единицу произведённой продукции. Потом был следующий этап: фермерам стали платить в зависимости от величины обрабатываемых площадей.
В последние несколько лет «снизу», от фермеров, пошло движение, направленное на то, чтобы отменить поддержку на гектар и ввести новую. Она называется «управление рисками». То есть для фермеров гораздо важнее получить не столько сами субсидии, сколько гарантии того, что если что-то случается – скажем, недобор урожая или обвал рынка, – то они не потеряют в прибыли.
Как это выглядит на практике? Для расчёта берутся цены на зерно и показатели урожайности за последние пять лет. Из них выводится некий ориентир, средний доход, ниже которого фермер не должен опускаться. Причём цифры не привязываются к конкретному штату, они общие для всей страны.
Если доходность падает на уровень от 14 до 24% от среднего показателя, то государство автоматически компенсирует недостачу. Эта программа бесплатна и доступна для каждого фермера.
Важно понимать, что речь идёт именно о доходности, а не просто об урожае или ценах. Это страхование прибыльности. Бывает так, что урожай низкий, но цена на него растёт. И это компенсирует убытки. Или наоборот.
Показатели рассчитываются для каждой культуры отдельно – кукуруза, пшеница, соя... Их около двадцати, таких программ. Рис, например, в список не входит. При его производстве погодные риски минимальны, всё зависит от орошения. Тут фермер сам решает, нужна ли ему страховка.
Когда доходность падает меньше чем на 14%, то вы субсидию не получаете. Если же вы хотите застраховать потери сверх принятой нормы, то за страховку платите уже сами. Можно купить полис и на 60, и 70% потерь. Это исключительно личное решение. Но государство субсидирует часть ваших затрат. Чем больше процент страховки, которую покупает фермер, тем меньше доля федеральной субсидии. Например, если он хочет застраховать себя от потери 90% урожая, то ему придётся заплатить 200 долларов на гектар. Доля государства – 35 долларов.
При этом у американских фермеров не болит голова о том, заплатит страховая компания или нет. Все суммы должны быть перечислены в течение 60 дней после наступления страхового случая. Система работает, как автомат. Поскольку часть денег на оплату взносов идёт из казны, правительство имеет дело только с компаниями, имеющими хорошую репутацию. А самим страховщикам терять такого клиента нет смысла.
– Программа «управления рисками» действует для всех отраслей?
– Нет, только для определённых. Фрукты и овощи, например, не попадают в эту категорию.
– Почему?
– Фермеры могут выращивать несколько видов овощей в год. Условно говоря, прошла редиска – посадили салат, прошёл салат – посадили лук. В этом плане они сами всё регулируют. Рисков больше там, где сроки созревания длительные, нечем подстраховаться.
– А как дела обстоят в животноводстве?
– Надо разделять содержание мясного и молочного КРС. Для мясного у нас, в общем, никогда и не было поддержки. Практически у всех фермеров-животноводов есть свои поля. С кукурузой, соей, травами, которые попадают под субсидию. Фермеры сами рассчитывают, сколько и чего им посеять. И если спрос на мясо падает, то фермер сам к этому приспосабливается.
Что касается «молочки», то тут ситуация схожа с растениеводством. Есть некая средняя расчётная цифра, разница между расходами и прибылью. Если фермер опускается ниже её, то получает субсидию.
– На ваш взгляд, могут ли американские меры поддержки быть применимы в России?
– Это всегда может быть применимо. Но это потребует очень серьёзного переосмысления всей вашей политики по управлению сельским хозяйством. Мы постепенно отказались от прямых выплат на гектар, перешли к поддержке, связанной с управлением рисками.
А в России сейчас выплаты идут по огромному количеству направлений: на гектар, на технику, на страхование. Ещё недавно – на топливо, корма и удобрения... Это огромное поле. Для того чтобы перейти на оптимальную систему, нужно будет уходить от такого раздробленного использования средств. Это непросто. Нужно определить приоритетные направления. От чего-то, возможно, придётся отказаться.
– Насколько современно и эффективно выглядит российская система господдержки на фоне американской?
– Американская система одинаково действует на всей территории страны. Она однородна. В России система усложнена. Потому что федеральное субсидирование требует ещё участия регионального. А как мы слышали от участников съезда, это не всегда работает нормально. Регионы имеют разные финансовые ресурсы. Поэтому здесь есть дисбаланс. Американская система более устойчива.
И другое отличие: в России разное отношение к мегафермам и крестьянским хозяйствам. Мегафермы получают гораздо больше внимания властей. В Америке это поле совершенно выровнено. Все играют по одинаковым правилам, будь то ферма на 200 тысяч голов или ферма на 85 голов.
– Как вы достигли такого баланса?
– У нас мегафермы никогда и не преобладали. Аграрная политика в США ведётся с 1930-х годов, когда не было вообще никаких мегаферм. Законы, сформулированные тогда, конечно, модернизируются. Но суть их одна: никаких привилегий только потому, что ты большой, нет.
Ваша система, видимо, идёт от колхозов-совхозов, ведь тогда были огромные коллективные объединения. Сейчас, даже после перехода на новые рельсы, ваше мышление не перестроилось. Вы всё равно поддерживаете крупное. А в Америке изначально были семейные хозяйства. Конечно, у нас есть и мегафермы. Но их никогда не субсидировали, с самого начала.
– Ваша система поддержки славится своими консультационными центрами. Расскажите о них, пожалуйста.
– Да, у нас есть консультационные центры, которые доносят университетские научные исследования до фермеров. Причём все вопросы идут «снизу», фермерам не навязывают информацию, которая их не интересует. Услуга бесплатная, максимум вы заплатите 5-10 долларов за распечатку статьи или участие в семинаре. Тематика консультаций самая разная – от советов по агрономии до вопросов содержания животных, кормления и т. д. До недавнего времени, например, в Айове была сотня таких центров. Сейчас их 50, но все они в пределах досягаемости. Финансирование полностью государственное: треть – федеральный бюджет, ещё треть – штат, и треть – район.
– Какие проблемы сейчас актуальны для фермеров США?
– Мне кажется, они, в общем, схожи с вашими. Главная, наверное, заключается в том, что мы не можем контролировать природу. (Улыбается.) Наши фермеры точно так же могут быть недовольны аграрной политикой. Она бывает разной, но мы беспокоимся, если не понимаем, в каком направлении всё идёт. Возможно, есть одно отличие. Мне кажется, американские фермеры более объединены в отстаивании той господдержки, которая им нужна, «управление рисками». При этом вы не услышите на собраниях американских фермеров много разговоров о поддержке. Они больше обсуждают, как расширять своё влияние на международных рынках.