Экспертные мнения → О стерне и болезнях. Стоит ли бояться повторения офиоболёза? [+ВИДЕО]

В этом году колосовые сильно поражались болезнями. Аграрии обеспокоены: не перейдут ли патогены вместе с пожнивными остатками на последующие культуры? Может ли сдержать инфекционный фон заделка стерни, применение деструкторов? Эти вопросы Agrobook.ru задал главному агроному колхоза «50 лет Октября» Евгению Бушмину (Неклиновский район Ростовской области).

– Евгений Леонидович, поделитесь наблюдениями: какие патогены наиболее сильно проявились в этом году? Заметили ли Вы какие-то нетипичные болезни?

– В этом году в нашей Приазовской зоне большое распространение получили пиренофороз, септориоз и прикорневые гнили. Прикорневые гнили случаются нечасто, но в этом году они проявили себя. Причём отличительной особенностью стало распространение гнилей офиоболёзной природы, в основном по предшественнику озимая пшеница. Ещё больше их было там, где озимую пшеницу высевали уже третий и четвёртый год. На таких участках потери урожая достигали пятидесяти процентов. Так что проблема перенасыщения севооборота зерновыми культурами рано или поздно всплывает – и 2023-й как раз явился таким годом.

К сожалению, офиоболёзную корневую гниль нельзя спрогнозировать заранее, так как она проявляется, в первую очередь, в связи с выпадением конкретного количества осадков в определённый промежуток времени – в 39-ю фазу ВВСН. В этом году заражение произошло в конце апреля, у некоторых – в начале мая. Особенно на тех полях, где было много этой инфекции в запасе. И вот такое большое количество осадков послужило заражению. Ничего сделать с этой болезнью невозможно, никакие фунгициды по вегетации не помогут. Да не всегда проблема и очевидна. Заражение могло возникнуть локально, и эти посветлевшие пятна видны лишь на полях, которые хорошо просматриваются, например, на склонах, либо их замечали механизаторы при обработке фунгицидами и сообщали своим агрономам, руководителям. Ну, а так в целом, когда уже дело подошло к уборке, эти офиоболёзные пятна отличить невозможно: просто пустой колос, а растение выглядит также, как и здоровое. Вот такая особенность этого года.

– Прогнозировали ещё вспышку фузариоза. Вашего хозяйства она не коснулась? 

–  Знаете, фузариоз – это, конечно, тоже такая болезнь, которая в нашей зоне всех пугает. Но мы в течение довольно-таки продолжительного времени массово с ней не сталкивались. Некоторые, замечая на колосьях какие-то фиолетовые или розовые оттенки, говорят, что это фузариоз. На самом деле, невозможно его диагностировать на глаз – без профессионального оборудования, без лаборатории, невозможно точно сказать, сколько конкретно фузариоза у вас на поле и какая степень поражения. Хотя погода благоприятствовала возникновению фузариоза, в нашем регионе кукурузы в севообороте либо очень мало, либо вообще нет. И я ни в коем случае не говорю, что фузариоз для нас не опасное заболевание. Опасное. Просто мы ещё с ним массово не столкнулись.

– Сильное развитие болезней обязательно негативно повлияет на урожай следующего года?

–  Думаю, что нет. Всё-таки влага активизирует в почве, в том числе, и полезную микрофлору, которая будет бороться с патогенной, если ей создадут на то определённые условия: в первую очередь, разложение пожнивных остатков, их заделку, правильное измельчение соломы при уборке.

Основным субстратом для развития патогенов после уборки являются растительные остатки – побочная продукция растениеводства, которая вынесла из почвы то, что туда вносили. У разных культур степень выноса разная. Как ни удивительно, подсолнечник, про который мы думаем, что он очень много с собой забирает элементов питания, на самом деле – одна из самых экономных культур. С маслосеменами извлекается не так много фосфора, калия, азота, основная часть остаётся в листовой массе. У озимой пшеницы процентовка совсем другая: много мы с поля забираем питательных веществ.  А та солома, которая остаётся, она как бы, по идее, является основным субстратом для развития патогенной микрофлоры.  И от того, как будет проводиться работа с соломой, будет зависеть в дальнейшем, скажем так, степень поражения озимых культур болезнями.

У нас есть немало инструментов, которые могут сдержать инфекционный фон. Это и правильная подготовка почвы под озимую пшеницу (в частности, глубокая вспашка), и подбор усойчивых сортов, и применение деструкторов стерни, и эффективные многокомпонентные протравители. Всё это в сумме позволит растениеводам уверенно сеять озимую пшеницу, в том числе по колосовому предшественнику.

Что касается семенных хозяйств: с первого сентября вступает в силу закон, который говорит о том, что все семенные посевы будут апробированы. Элиту и первую репродукцию можно выращивать только там, где не было в предшественниках озимой пшеницы. Это тоже заставляет пересмотреть севооборот, и немножко озимую пшеницу урезать в севообороте. Это благоприятно скажется на фитопатогенной обстановке.

Кстати, недобор урожая в этом году случился, на мой взгляд, не из-за болезней – больший урон нанесли гербицидные обработки. А вот на конкретно фунгицидные обработки люди не жалели средств, понимая, что зреет хороший урожай, пытались его обрабатывать. Это тоже дополнительный фактор, что чаша весов склонится не в пользу патогенной микрофлоры.

– Если не заделывать растительные остатки, накопится больше инфекции?

– Не просто накопится больше инфекции, а ей ещё будет облегчён путь для попадания на сельхозкультуру. Это чётко видно по осеннему септориозу. Можно провести такой эксперимент: на половине поля солому заделать, а на второй –  оставить на поверхности и провести прямой посев. И там, где солома была на поверхности, мы увидим большое распространение осеннего септориоза. Конечно, это можно предотвратить фунгицидами – но то, что после прямого посева будет септориоза больше, чем на заделанной части, факт очевидный, с этим никто не может поспорить. С другой стороны, конечно, солома на поверхности будет служить фактором сохранения влаги. Здесь агроному необходимо искать золотую середину, но быть готовым к появлению инфекции.

– Деструкторы стерни, на ваш взгляд, помогают разложить солому и предотвратить развитие инфекции?

– В конкретных случаях – помогают. Мы проводили эксперименты с деструкторам стерни в ящиках: да, действительно, обработанная солома перегнивала гораздо быстрее. В таких микро-экспериментах эффект работы триходермы виден. Но там, где была влага. На поле, когда почва подсыхает и условия для триходермы становятся менее благоприятными, актуален вопрос выбора технологии.

Сейчас обеспеченность техникой, орудиями, тракторами у нас такая, что позволяет после уборки проводить мелкую вспашку там, где мы собираемся сеять озимый рапс, озимый ячмень по предшественнику озимая пшеница. Мы солому заделываем во влажный слой, она там разлагается, потом мы производим качественный сев. Если ещё осенью выпадает влага и погода тёплая, солома успевает разложиться в тех слоях и не оказывает негативного действия. (Это негативное действие многие наблюдали в засушливые годы, когда корневая система достигала запаханной соломы и происходило резкое пожелтение полей: то есть посевы испытывали фенольное отравление, которое возникает при разложении соломы и прочих веществ).

Технология пахоты – штука очень скользкая, потому что не всегда влага есть в почве и не всегда есть возможность все произвести своевременно. Хотя многие хозяйства вслед за комбайнами успевают и вспахать, и разрушить катками мелкую глыбу, раскультивировать, подготовить по типу полупара, так получается не всегда.

Поэтому на некоторых полях приходится проводить нашу старую традиционную подготовку с приёмом нескольких дискований. Именно на таких полях в сезоне 2022/23 мы проводили эксперимент. 

У нас было поле озимой пшеницы, где мы получили более 70 ц/га. И, конечно, там осталось большое количество соломы. На это поле мы решили внести 300 кг/га сульфата аммония и 5 л/га препарата «Стерня-12» компании «БашИнком». Препарат этот выбрали, потому что уже проверяли его на наличие триходермы, делали различные эксперименты: действительно ли та триходерма, которая находится в канистре, попадает в почву? Потому что в почве, как мы знаем, существует своя, «родная» триходерма.

Так вот, мы задисковали поле, посеяли озимую пшеницу и стали наблюдать. Впоследствии, в течение вегетации, мы не увидели никакого негативного влияния пожнивных остатков на последующую культуру. Мы не видели и офиоболёзных пятен, которые проявились даже на вспаханном поле. Мы сделали предварительное заключение, что препарат позволил сдержать развитие патогенов. Конечно, всё это необходимо подтверждать неоднократно: только многолетние опыты можно брать во внимание. 

К сожалению, это поле, 160 га, убрать своевременно не удалось. Оно было как будто заколдованное: пять раз мы приступали к уборке и пять раз из-за дождей приходилось выгонять комбайны. Начинали с 70 ц/га, закончили с 65 ц/га – такие были потери. Но всё равно это впечатляющий результат – при том запасе патогенных источников в виде соломы. Такой получился эксперимент. Я думаю, мы его продолжим в том же русле. И необходимо здесь отметить, что в этом году, при обильном наличии влаги, применение деструкторов стерни – вообще мечта тех, кто занимается биологическим земледелием. Этот год по влаге более чем благоприятный, выбора триходермы много – пожалуйста, работайте.

– То есть в целом Вы верите в эффективность деструкторов стерни?

– Скажем так, в конкретных случаях – верю. Но наша краткая рекомендация – уходить от норм, которые прописываются производителем с точки зрения уменьшения финансовой нагрузки на хозяйство. Мне кажется, деструкторы нужно применять в большей концентрации. Но опять же, это частное мнение, которое ни к чему не обязывает, просто такое умозаключение. Кстати, в Европе те же препараты, насколько нам известно, применяются в дозах, превышающих наши в 10 раз. Поэтому здесь больше вопрос о количестве вносимой триходермы. Наши люди всегда сомневаются, как один миллиграмм чего-то может повлиять аж на целый гектар? Каждый может провести опыт: небольшой участок обработать большей концентрацией, задисковать и наблюдать.

Александра Коренева

Людмила Воробьева